Сергей Игоревич Бершов (род. 1947, с. Белая Глина, Верхотурский район, Свердловская область) - советский и украинский спортсмен-альпинист.

Мастер спорта по скалолазанию (1971), мастер спорта по альпинизму 1973 год, Заслуженный мастер спорта СССР и мастер спорта международного класса (1982 год), «Снежный Барс» (1988 год), ЗТ Украины (1990 год), инструктор-методист 2-й категории. Чемпион СССР и Украины.

Биография

Детство провёл в г. Мерефа под Харьковом.

Работал слесарем, электромонтером, маляром-высотником. После окончания Киевского института физкультуры работал инструктором облспорткомитета. Доцент Харьковского института физкультуры.

Сергей Бершов стал очень известным скалолазом, альпинистом и лыжником благодаря своей невероятной выносливости. В детстве у него были проблемы с сердцем, и врачи запретили ему заниматься спортом. Однако Сергей поступил по-своему и стал активным спортсменом, через десять лет врачи не нашли у него никаких проблем с сердцем. В альпинизм пришёл в 1965 году, благодаря своему первому тренеру, известному харьковскому альпинисту Владимиру Иосифовичу (Вилу) Поберезовскому. Первое восхождение совершил в 1965 году на в. Виа-тау (3820 м).

В 1969 году окончил Харьковскую городскую школу инструкторов по альпинизму. Многие годы работал инструктором в альплагерях Кавказа, тренером в экспедициях и при подготовке команд к чемпионатам Советского Союза, Украины, ВЦСПС. Сергей Бершов активно занимался скалолазанием, которое в то время только начало развиваться в СССР. Несмотря на отсутствие специализированных скалодромов, тренировки харьковских скалолазов происходили на старых кирпичных стенах и на скалах Крыма. Бершов пятнадцать раз выигрывал соревнования по скалолазанию в СССР, шесть раз становился чемпионом и призёром международных соревнований. Трижды был чемпионом СССР по альпинизму - в 1973, 1974, 1986 годах в техническом и скальном классах, восемь раз - призёром чемпионата СССР. За время занятий альпинизмом совершил более ста восхождений 5Б и 6 к.тр., в том числе 22 первопрохождения и первовосхождения.

Несмотря на неюношеский возраст, сохраняет спортивную форму, позволяющую ему ходить первым на скальных альпинистских маршрутах высшей категории. Отработал в горах, в качестве инструктора или тренера, 1600 дней. В 1975 году стал одним из первых советских альпинистов, прикоснувшихся к скалам Йосемитов. Шёл первым во время первого «русского» прохождения маршрута «Салатэ» на Эль-Капитане.

В качестве старшего тренера готовил пять Гималайских экспедиций. Более 20 раз поднимался на семитысячники Советского Союза. В составе сборных команд совершил выдающиеся восхождения в горах Швейцарии , Италии , США , Франция , Германия , Непала , Японии . С 1981 года - член штатной команды альпинистов Спорткомитета СССР, после распада Советского Союза - член штатной команды альпинистов Украины и одновременно - её тренер.

В 1982 году - участник в первой советской экспедиции на Эверест. Ночью 4 мая 1982 года в связке с Михаилом Туркевичем . Это было первое ночное восхождение на вершину мира. По итогам работы первой советской гималайской экспедиции ему, как и другим членам команды, было присвоены звания Заслуженный мастер спорта и Мастер спорта международного класса.

В 1989 году участвует в гималайской советской экспедиции - траверса всех четырёх вершин Канченджанги . 14 апреля 1989 года совершает восхождение на Канченджангу Южную (8491м) - первопрохождение в рамках подготовки траверса массива. 1 мая 1989 года совершает траверс-первопрохождение Ялунг-Канг(8505м) - Канченджанга Главная (8586м) - Канченджанга Средняя (8478м) - Канченджанга Южная (8491м). Этот траверс был пройден за один день! За мужество и героизм при покорении Канченджанги награждён орденом «Дружбы народов».

16 октября 1990 года в связке с Владимиром Каратаевым совершает в тяжелейших погодных условиях первопрохождение Южной стены Лхоцзе (8516м), которую безуспешно пытались пройти многие альпинисты мира. От неё отступал трижды Райнхольд Месснер . Выдающийся польский альпинист Ежи Кукучка пророчески сказал, что если он не пройдет эту стену в 1989, то в 90-м её пройдут русские. Кукучка остался там в 1989 - советские альпинисты нашли на стене обрывок его веревки. Восхождение Бершова - Каратаева стало наивысшим спортивным достижением мирового альпинизма. Сильные снегопады, лавины и холод пытались помешать экспедиции. Сергей Бершов и его напарник находились без кислорода четыре дня на высоте 8 тысяч метров, выжидая хорошую погоду. Бершову и Каратаеву это восхождение далось тяжело. Без помощи Туркевича и Копейки Каратаеву было бы трудно спуститься. Райнхольд Месснер назвал это восхождение «восхождением XXI века».

31 июля 1997 года совершает восхождение на Нанга Парбат (8125м), м-т Кингстофера, в двойке с В.Терзеулом.

1 мая 1998 года совершает восхождение на Шишабангма (8012м), по классике, в альпийском стиле, с А.Боковым и И.Свергуном.

17 мая 2000 года - Эверест, С. В. гребень. Повторяет восхождение на Эверест с экспедицией краснодарских альпинистов, в качестве тренера-консультанта. Гималайский опыт способствовал тому, что весь спортивный состав экспедиции - 12 человек достигли вершины.

2003 год -
Личная жизнь

Женат на Татьяне Бершовой.

За достижения в альпинизме награждён орденами Трудового Красного Знамени (1982), Дружбы народов (1989), «За заслуги» III степени (1996), «За мужество» II степени (1999).
В 1989 году был удостоен Почётного знака ЦК ВЛКСМ «Спортивная доблесть».
Награждён серебряной медалью «За заслуги в развитии Кубани».
В 2004 году удостоен звания «Почётный гражданин города Харькова».
В 2012 году награждён знаком «Восходитель на Эверест»

Наш сегодняшний гость Сергей БЕРШОВ – человек неординарный. Выдающийся спортсмен, он занимает высокое место в табели о рангах мирового альпинизма – как восходитель, в связке с россиянином Владимиром Каратаевым преодолевший в 1990 году считавшуюся непроходимой Южную стену восьмитысячника Лхоцзе, как участник первой советской гималайской экспедиции 1982 года, в которой вместе с партнером по связке Михаилом Туркевичем, оказывая помощь товарищам, совершил ночное восхождение на высотный полюс планеты Эверест (добавим, что Сергей Бершов поднимался на отметку еще дважды – в 2000 и 2005 годах).
Наш собеседник совершил немало успешных восхождений на другие высочайшие горы планеты. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер Украины, неоднократный чемпион и призер первенств СССР и Украины по альпинизму и скалолазанию. В свои не такие уж малые почти 65 лет он и не думает почивать на лаврах. Тренируется и тренирует других, ходит в горы и как действующий спортсмен и как гид-проводник, преподает. Сергей Игоревич живет и работает в Харькове. Он доцент Харьковской Государственной Академии физической культуры. За спортивные достижения награжден четырьмя орденами. Почетный гражданин Харькова. Жена Татьяна Аркадьевна – инженер-химик, мастер спорта по альпинизму и кандидат в мастера по скалолазанию. Сын Олег и дочери Марина и Анастасия уже имеют свои семьи.

– Сергей, вы больше сорока лет ходите в горы, не надоело?
– Знаете, есть такая шутка: хочешь всю жизнь не работать, а получать удовольствие – занимайся любимым делом. Альпинизм – много лет моя основная профессия, любимое дело, которым занимаюсь с удовольствием и которое никогда не надоедает, дарит прекрасные эмоции и невероятные впечатления. Например, мы с моим постоянным партнером по связке Игорем Свергуном вот уже семь лет водим желающих на Эльбрус. Когда далекие от альпинизма люди приезжают к нам, то не верят, что смогут взойти. Стоя на вершине, тоже не верят, что это не сон. Не считал, сколько раз я был на высшей точке Европы. В некоторые годы – по четыре-пять раз. И каждый раз хожу с удовольствием. Не только потому, что Эльбрус – плацдарм для подготовки к высотным восхождениям. Это фантастические краски, непередаваемые ощущения. Я уже несколько раз наблюдал на вершине астрономическое чудо. С одной стороны всходит солнце, с другой – в небе уходящей ночи висит полная луна. Полыхает восход, два светящихся диска на небосклоне, а между ними ты и гора. На Эльбрусе, когда хорошие погода и видимость – это праздник. Самые красивые, манящие альпинистов горы: Ушба, Шхельда, Чатын, – прямо перед тобой, кажется, можно рукой дотянуться. Ты все их знаешь, помнишь маршруты, по которым ходил. Узнаешь камины, кулуары, бастионы. Видны горы Пятигорья, Безенгийская стена. Когда нет дымки, виден даже Казбек – в точности такой, как на папиросной коробке времен моего детства. Когда впервые наткнулся на него взглядом, даже не поверил. Чего не видел с вершин Эльбруса никогда, так это моря, хотя рассказывают, что оттуда можно увидеть даже два – Каспийское и Черное. Не знаю, может, просто не повезло. Может, еще увижу.
– В мае этого года исполнится 30 лет вашему с Михаилом Туркевичем сенсационному ночному восхождению на высотный полюс планеты – Эверест. А всего вы поднимались на высшую отметку трижды, причем последний раз – в 58 лет. Какое из восхождений на главную вершину Земли было самым для вас памятным?
– Каждое по-своему интересно и незабываемо. Потому что, как нельзя дважды войти в одну реку, так каждое восхождение, пусть на ту же самую гору, не похоже на предыдущие. Погода, душевное состояние, группа, с которой поднимаешься – все другое… Но, конечно, особый след в душе оставило восхождение 1982 года. Это была первая советская гималайская экспедиция. Мы не знали, что нас ждет на высотах за 8 тысяч метров, в так называемой зоне смерти, где нет уже ничего живого, где организм не в состоянии восстанавливаться…
Пролезть сквозь игольное ушко сложнейших отборов и оказаться в Гималаях, воплотить мечту нескольких поколений советских альпинистов о высотном полюсе было огромным счастьем. С начала пятидесятых годов прошлого века главные события мирового альпинизма происходят в Гималаях, Каракоруме. Но для отечественных восходителей самые высокие горы долго оставались закрытой книгой. Мы знали, что ни в чем не уступаем зарубежным коллегам, ходили с ними и в наших горах, и за рубежом. Но не на восьмитысячники! Авторами главных мировых достижений в альпинизме были другие. Нам оставалось только мечтать, – вот бы попасть туда. В конце пятидесятых готовилась советско-китайская экспедиция на Эверест с тибетской стороны. Была создана команда, наши ездили в Китай на разведку, но… Той экспедиции не суждено было состояться. Когда в 1982-м настала наша очередь, все понимали: заявить о себе в Гималаях надо ярко и убедительно. Ординарный маршрут на Эверест (так называемая классика), любой уже хоженый или даже новый, но не поражающий воображение, тут не годились. Требовалось выбрать путь, который вывел бы советскую команду на вершину не только самой высокой в мире горы, но и мирового альпинизма. Такой и был избран – уникальный, сложнейший. Кстати, пройденный нами путь по контрфорсу Юго-Западной стены с выходом на Западный гребень так никем и не повторен. А ведь прошло 30 лет!
Позже первовосходитель на Эверест сэр Эдмунд Хиллари скажет: «Ваши альпинисты – открытие для Гималаев». А Гималаи стали открытием для нас. Наверняка магию этих грандиозных гор чувствует каждый, кому посчастливилось приблизиться к их подножиям. Я был просто ошеломлен, хотя побывал к тому времени не только на Кавказе, Памире, Тянь-Шане, а и в Альпах, Кордильерах. Раньше видел этот сияющий невероятными красками космос гор только на полотнах Николая Рериха. В натуре Гималаи еще прекраснее. Самое удивительное: там открываются ресурсы души, о которых не подозревал. Может потому, что там мы ближе к Богу? Или все дело в более высоком уровне солнечной радиации, космического излучения? Научный факт: в высокогорье происходит сильнейшая перестройка организма. В крови резко повышается уровень гемоглобина, мобилизуются все жизненные силы. Возможно, связанные с этим ощущения и настраивают на особое восприятие мира. Создают радостный эмоциональный фон.
– Каким из своих восхождений гордитесь больше всего?

– «Горжусь», наверное, слишком громкое слово. Рад, что повезло участвовать – так будет правильнее. Если брать гималайские восхождения, то это, прежде всего, восхождение на Лхоцзе по Южной стене. Эту трехкилометровую стену еще в конце восьмидесятых легендарный Рейнхольд Месснер, первым поднявшийся на все 14 высочайших гор мира, назвал стеной ХХІ века. А прошли ее в 1990-м мы – харьковчане, москвичи, донетчане, днепропетровцы, сибиряки, ростовчане… Это было уникальное восхождение – по набору трудностей, запредельной сложности маршрута. Даже на фоне двух предыдущих советских гималайских экспедиций – на Эверест и Канченджангу, тоже рекордных по сложности, сенсационных. Все три этих восхождения уже история. Но и современность – ведь никто пока не прошел наши маршруты.
– Альпинизм – это не только горы, а и люди. Человеческие отношения не бывают простыми, беспроблемными. Тем более, что любое восхождение – это трудная работа, связанная с риском, огромными, порой запредельными нагрузками в условиях кислородного голодания, низких температур, ураганных ветров. Как удается сохранять человеческое лицо? Существуют ли в альпинизме такие понятия, как, например, национализм или ксенофобия?
– Да никогда! Во всяком случае, я за 48 лет, проведенных в горах, в своем окружении ни с чем подобным не сталкивался. Вообще, мне думается, такие явления прорастают на фоне какой-то утробной ущербности, душевной недостаточности. В горах подобное не проходит. На восхождении, когда твоя жизнь (и это не метафора, а обыденная реальность) – в руках товарища, который тебя страхует, важны его человеческая и восходительская надежность, а не национальность, цвет кожи или форма носа. Альпинизм, как и любая работа на пределе возможного, очищает душу и отношения. На войне разве люди не рисковали, спасая других? Сколько история знает примеров высокой самоотверженности! А праведники мира? Они рисковали собой, своими детьми, спасая еврейских детишек…
Еще один важный момент. Давно ставший мне родным Харьков – город интернациональный, интеллигентный, много и напряженно работающий. В его атмосфере не выживают бациллы национализма, ксенофобии и прочих постыдных для цивилизованных людей явлений. Так что не только в нашей весьма многочисленной альпинистско-туристской компании, но и в других формальных и неформальных сообществах харьковчане любых национальностей чувствуют себя своими, а не чужими.
– Как мальчик из тихой равнинной Мерефы оказался в альпинизме, от кого получил такой серьезный нравственный заряд внутренней интеллигентности?
– На старте жизни, когда хочется всего и сразу, очень важно, чье мнение становится для тебя решающим, по кому сверяешь мысли и поступки. Для меня в шестнадцать главным авторитетом стал мой первый учитель в альпинизме Володя Поберезовский, – еврей, живущий сегодня в далекой Австралии. Счастливый случай? Судьба? В общем, повезло встретить человека, который не только сам был стопроцентно надежным, порядочным, интеллигентным, но и захотел сделать такими нас, заводских мальчишек. На харьковский «ящик» («почтовыми ящиками» в советские времена назывались предприятия военно-промышленного комплекса) – филиал Московского опытно-конструкторского бюро автоматики мы с будущим тренером пришли почти одновременно. Только я – после седьмого класса учеником электромонтера, а Владимир Поберезовский – молодым специалистом после окончания политехнического института. Если бы не эта встреча, Гималаи и Каракорум, Кавказ и Тянь-Шань, Памир и Кордильеры так и остались бы для меня просто коричневыми пятнами на карте. Кто знает, какими пятнами в биографии могло обернуться отсутствие ориентиров, которые дал Поберезовский. К счастью, наши дороги пересеклись. С подачи Вила, как альпинисты звали нашего тренера, многие из ребят, с кем вместе начинали, полюбили горы на всю жизнь.
Мощнейший заряд, полученный от Поберезовского, чувствую до сих пор. Вил очень грамотно ввел нас, заводских первогодков, в мир альпинизма и скалолазания. В мир вообще. Потому что кроме гор, скал, восхождений, соревнований и тренировок, в жизни Поберезовского была еще масса интересного – работа, друзья, книги. «Как, ты не читал Хемингуэя (Джека Лондона, Стругацких)?», – брошенная мимоходом фраза заставляла мчатся в библиотеку, налегать на учебники в вечерней школе. Получать плохие оценки было стыдно, ведь альпинизм – спорт интеллектуалов. У Вила мы перенимали отношение к жизни и к людям. Учились не прятаться за чужие спины. Постигали законы товарищества, где нет места хамству, национальной розни. Мы и сегодня с Вилом общаемся по скайпу, обсуждаем харьковские, семейные и мировые новости, альпинистские проблемы.
– В своих книгах и интервью вы утверждаете, что альпинизм – прекрасный даже не спорт, а целый мир, обитателям которого приходится много терпеть, преодолевать, рисковать ради ни с чем не сравнимых впечатлений и эмоций. Но есть ли у него будущее? За почти 60 лет, что прошли с момента восхождения на главную высоту Земли, альпинисты побывали на всех высочайших горах.
– А сколько еще на планете вершин, пусть не восьмитысячников, на которые не ступала нога человека? Сколько великолепных стен, поражающих воображение сложностью и красотой? Сколько новых возможностей перед восходителями открывают современные технологии – о сегодняшнем уровне снаряжения мы, ходившие на свои первые восхождения в брезентовых штормовках и пудовых, обитых железками ботинках, даже мечтать не могли. Сегодняшний альпинизм развивается очень интересно. От него отпочковываются новые виды – это и скалолазание, которое в ближайшие годы станет олимпийским видом, и высокогорные забеги, и восхождения, завершающий этап которых – полет на параплане или спуск с вершины на горных лыжах или доске… Перечень «ответвлений» можно продолжать долго. Но и «чистый» альпинизм не закончится, пока стоят на земле горы, приходят к их подножиям новые поколения. Ведь тот же Эверест не стал ниже, а восхождение на него – проще от того, что уже многие могут сказать: «Я был там!»
– Извините за бестактность, не тяжело в 65 лет подниматься на вершины, которые не всякий молодой одолеет? Что делаете для этого?
– Во-первых, не думаю о возрасте, не замечаю его. Будучи счастливым дедушкой пятерых внуков, дедом (в смысле старичком) себя не чувствую. Веду здоровый образ жизни, регулярно тренируюсь, чтобы восхождения были не в тягость, а в радость. Потому что, если становится тяжело, нерадостно, значит, пора уходить. А я прощаться с горами пока не собираюсь. Беру пример со своего учителя, заслуженнного мастера спорта, заслуженного тренера, доктора биологических наук, профессора Владимира Дмитриевича Моногарова, который в свои 85 остается действующим спортсменом и каждый день рождения знаменует восхождением на вершины Эльбру-са. Тренируется трижды в неделю. У меня нагрузки побольше – ежедневные тренировки по 2-3-4 часа. Это кроссы, футбол, бассейн, велосипед, выпадет снег – встану на лыжи…
Только не подумайте, пожалуйста, что альпинизм – единственный свет в моем окошке. Знаете, когда стоишь на вершине, особенно, если это вершина восьмитысячника – во все стороны, сколько хватает глаз, простираются горы. Такое впечатление, что весь мир – это покрытые вечными снегами хребты и ничего кроме. Но мы же знаем, что это не так. Там, дальше – моря и океаны, леса и сады, прекрасные города… Вот так и в моей жизни. Альпинизм – любимое дело, профессия, но кроме нее есть семья и друзья, песни и книги, театры и выставки. Все это мне тоже очень интересно и дорого. Все это – моя жизнь.

Сергей Бершов

Южная стена Лхоцзе

ИГРЫ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ НА ОЧЕНЬ СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

Совсем недавно обнаружил, что в роду Бершовых я не первый альпинист. Двести лет назад в рядах армии Суворова перешел через Альпы мой прапрадед. Я в Альпах тоже много ходил. Жаль, предок не оставил воспоминаний. Интересно было бы сравнить впечатления. Но не поэтому после двадцатилетнего перерыва снова берусь за перо. Ради парня, который после публикации статьи Геннадия Копейки о нашем восхождении 1990 года по Южной стене восьмитысячника Лхоцзе на форуме сайта Risk.ru написал: «Товарищ автор, товарищи участники, вы просто нереально круты… Жалко только, что статья маленькая и, кроме этого, к следующим (типа меня) поколениям она попадает скорее случайно, чем закономерно. Побольше бы таких вот рассказов о нашей славной истории». Да, Эверест-82, Канченджанга-89, Лхоцзе-90 - первые советские гималайские экспедиции, ставшие когда-то сенсационными, - уже история. Но и современность - ведь никто пока не прошел наши маршруты. Наш альпинизм еще в XX веке был отнесен к XXI веку самим Рейнхольдом Месснером, замахнувшимся на Южную стену Лхоцзе. А прошли ее мы - харьковчане, сибиряки, донетчане, москвичи, ростовчане, днепропетровцы…

Если бы меня попросили одним словом охарактеризовать настоящего альпиниста, я бы выбрал слово «надежность». Оно очень емкое. Включает в себя универсальную технику и высокий интеллект. Способность не теряться в сложных обстоятельствах. Бороться за жизнь партнера как за собственную. Надежность альпиниста проявляется не только на восхождениях. В обычных делах, отношении к жизни, людям, работе - не меньше. Не все, кто ходит на восхождения, отвечают этому критерию. Но большинство.

Надежность - это стремление вопреки обстоятельствам идти до конца и мужество вовремя отступить. Это ответственность за слова и поступки. Это порядочность, честность, чувство собственного достоинства. Это шкала ценностей, где деньги и материальные блага - далеко не на первом месте. В такой системе координат жили наши старшие товарищи, учителя в альпинизме. На старте жизни, когда хочется всего и сразу, очень важно, чье мнение становится для тебя решающим, по кому сверяешь мысли и поступки. Для меня в шестнадцать главным авторитетом стал мой первый учитель в альпинизме Володя Поберезовский, живущий сегодня в далекой Австралии. Счастливый случай? Судьба? В общем, повезло встретить человека, который не только сам был стопроцентно надежным, но и захотел сделать такими нас, заводских мальчишек. На харьковский «ящик» («почтовыми ящиками» в советские времена назывались предприятия военно-промышленного комплекса) - филиал Московского опытно-конструкторского бюро автоматики мы с будущим тренером пришли почти одновременно. Только я - после седьмого класса учеником электромонтера, а Владимир Поберезовский - молодым специалистом после окончания политехнического института. Если бы не эта встреча, Гималаи и Каракорум, Кавказ и Тянь-Шань, Памир и Кордильеры так и остались бы для меня просто коричневыми пятнами на карте. Кто знает, какими пятнами в биографии могло обернуться отсутствие ориентиров, которые дал Поберезовский. К счастью, наши дороги пересеклись. С подачи Вила, как альпинисты звали нашего тренера, многие из ребят, с кем вместе начинали, полюбили горы на всю жизнь.

Мощнейший заряд, полученный от Поберезовского, чувствую до сих пор. Вил очень грамотно ввел нас, заводских первогодков, в мир альпинизма и скалолазания. В мир вообще. Потому что кроме гор, скал, воехождений, соревнований и тренировок в жизни Поберезовского было еще много интересного - работа и друзья, песни и книги. «Как, ты не читал Хемингуэя (Джека Лондона, Стругацких)?», - брошенная мимоходом фраза заставляла мчаться в библиотеку, налегать на учебники в вечерней школе. Получать плохие оценки было стыдно, ведь альпинизм - спорт интеллектуалов. У Вила мы перенимали отношение к жизни и к людям. Учились не прятаться за чужие спины. Постигали законы товарищества, альпинистского братства, которые существуют и сегодня, что бы кто ни говорил. Поберезовский показал нам красоту альпинизма. Научил правильно, осознанно тренироваться, постоянно поднимая планку. С его подачи мы учились ставить на максимум и добиваться поставленных целей. Постепенно пришло понимание: когда достигнут определенный уровень, очень многое зависит уже от того, какой ты сам себе тренер. Конечно, ты еще «салага», тебе учиться и учиться у старших, более опытных. Но то, что ты сможешь у них перенять, зависит от самоподготовки, самодисциплины и еще многих «само…». От того, насколько тебе интересно, насколько готов себя не жалеть. Осознание всего этого приходит, конечно, не сразу. Но без него невозможен успех.

Для меня альпинизм со временем стал профессией. Чем больше ходил в горы, тем больше убеждался: это мое. Хотя поначалу все было не так однозначно. Скорее, наоборот. Перенесенный в детстве грипп обернулся жестоким ревмокардитом. Не знал, что делать с распухшими коленками. Утром не мог подняться с кровати. Чтобы двинуться, нужно было сперва «расходиться». Старенькая доктор участливо качала головой: «Ходи потихоньку, не переутомляйся». Как раз перед этим я смотрел (а потом еще не раз) итальянский фильм «Большой приз». В память врезалась фраза главного героя: «Когда другие тормозят, я набираю обороты!». Парень на экране был смелый, удачливый и благородный. Хотелось быть таким же, как он. Как наш Вил. Разве они стали бы ходить потихоньку? В шестнадцать и на всю жизнь я выбрал «обороты»! Через боль, усталость, через «не могу». Ни разу об этом не пожалел.

Занятия в вечерней школе. Тренировки в секции Поберезовского. Кроссы. Лыжи. Биатлон. Друзья. Аттестат зрелости. Первый выезд в горы. Первая любовь. Освобождение от службы в армии - ревмокардит. В альпинистском лагере в Приэльбрусье про хворь не заикаюсь.

Затренировываю! Первая зачетная вершина ВИА-тау. К тому времени я уже многое знаю и умею в горах, потому что занимаюсь еще и скалолазанием. Связки домбайские и крымские. Веревки. Крючья. Молотки. Остроносые резиновые галоши - скалолазная обувь советских времен. Первые соревнования и первые победы. Ревмокардит не выдерживает напора и отступает.

Эпизод тех времен. Сборы в Крыму. С тренерами Владимиром Поберезовским и Владимиром Сухаревым я, вполне зеленый третьеразрядник по альпинизму и уже перворазрядник по скалолазанию, иду на очень серьезное для меня восхождение на «открыточную» гору Ай-Петри. Стенной маршрут третьей категории сложности. Немного волнуюсь, потому что одно дело скалолазание с верхней страховкой и совсем другое - восхождение, где первого страхует нижний. Первым тренеры выпускают меня. Как скалолаз уже кое-что умею, пора учиться альпинизму, считают мои учителя. Это как бросить в воду - выплывай, парень. Правда, веревочку держат надежно. Иду спокойно, уверенно, все вроде нормально. А стена вертикальная, да и скалки «живые». Вдруг выхожу в такое место, где некуда забить крюк. Завис, ни туда ни сюда. Пробивает легкая паника. Что делать? Крюк забит далеко внизу. Если сорвусь - лететь и лететь. Выдержит ли станция (несколько крючьев, делающих страховку более надежной)? По идее, там все прочно, но… Беру себя в руки. Спокойно, без паники, падать нельзя! А как только успокоился… Так вот же оно, место для крюка! Может, не лучшим образом, но забиваю его. Прохожу выше, дальше. Вот уже мы наверху. Вид потрясающий! Но запомнилось восхождение не сказочной панорамой. Там понял: главное - не задрожать. Нельзя допускать даже мысли, что можешь улететь. Так создается мыслеобраз. Он в мозгу уже созрел. Он реален! На эту грань ты ставишь или не ставишь себя сам. Потом урок Ай-Петри не раз пригодился. В подобную ситуацию больше ни разу себя не загонял, как бы ни складывалось, потому что в самый первый раз сумел собраться. Переборол ужас перед возможным срывом. С тех пор знаю, как справиться с паникой. Расслабиться, успокоиться, вернуть уверенность и - пройти.

Всегда предпочитал и предпочитаю идти первым. Выбор пути - творческий процесс. А творчество не бывает беспроблемным. Будоражат противоречивые чувства. С одной стороны - легкого страха, с другой - азарта.

Особенно это ощущается, когда лазание - на грани срыва. Хотя старался такого не допускать. Для этого нужен надежный запас прочности: твоя тренированность, техническая, физическая, психологическая подготовка. Весь комплекс, дающий уверенность и высокую проходимость. Первый имеет моральное право на срыв. Так учил нас в Харьковской школе инструкторов альпинизма легендарный, интеллигентнейший Кирилл Александрович Баров. И уточнял: но желательно не срываться. За почти полвека в альпинизме я, идя первым, срывался три раза. Все три помню в мельчайших подробностях. Срыв - это звонок «оттуда». В нашем спорте ценой ошибки часто становится жизнь. Таковы правила этой игры. Правда, у гор свои, порой непостижимые, игры. Землетрясение, гроза, неожиданный камнепад, внезапная лавина - не все удается предвидеть. Со временем приходит некое двадцать восьмое чувство, срабатывающее в преддверии опасности. Но дается оно годами работы на пределе и за пределом возможного, ценой горьких утрат. Камнепад забрал у меня первую жену - Тамару, лавина - друзей Гену Василенко и Витю Пастуха. Альпинизм - суровые мужские игры на свежем (часто излишне свежем) воздухе. Но всегда это игры джентльменов - людей чести и долга.